"Прекрасное - это помогать. И душа лежит к этому", - волонтер о Добровольном социальном годе.

"> 30 марта 2019 Волонтер Александра Калинина окончила ЛАТУГ, филиал Академии гражданской авиации, в качестве специалиста сервиса на воздушном транспорте. Однако говорит, что ее не привлекают ни небо, ни самолеты. Поступила учиться за компанию, мало понимая, чем действительно хочет заниматься после школы. А в марте 2018-го Саша пришла на Добровольный социальный год в «Перспективы». Сейчас Саша уже закончила свой волонтерский год, а мы делимся интервью, которое волонтёр давала в начале своей деятельности.

- Как ты стала волонтером Добровольного социального года?

Я хотела пройти волонтерский год в Павловске, в детском доме (Детский дом-интернат №4), потому что в школе, в последних классах, был случай, который произвел на меня сильное впечатление. Одна из учительниц предложила мне и моей подруге съездить вместе с ней в детский дом, посмотреть, как живут дети. Когда мы приехали, нам навстречу выбежали дети, а одна девочка увидев, что мужчина, который был с нами, нес тяжелую коробку фруктов, подбежала, схватила коробку и говорит: «Я помогу!». Она при этом улыбалась, хотела помочь — настолько была рада гостям. Тогда меня обрадовало, что просто мое присутствие, присутствие тех людей, с которыми я пришла, сделало этих детей чуть счастливее. И это были не фальшивые чувства, они, действительно, улыбались.

И я хотела пойти волонтером в детский дом в Павловске, чтобы дети, которые там живут, понимали, что мир добрый и что в нем много всего приятного. Потому что, как правило, в таких заведениях работает одна санитарка на весь этаж и, допустим, за полчаса обеда ей нужно накормить десять человек. Я не осуждаю санитарок или государственных работниц, при такой загруженности понятное дело, она не сможет уделить каждому ребенку много времени. И я хотела пойти и помочь, потому что у меня есть такая возможность, потому что я здоровая, потому что я хочу этого. Вот и все.


- Почему ты тогда стала волонтером в Центре социальной реабилитации?

В Павловском детском доме уже не было мест для волонтеров, а выбирая между психоневрологическим интернатом в Петергофе и Центром социальной реабилитации, я решила остаться в последнем. Я трусиха, Центр мне показался более легким проектом, все ребята тут домашние. Когда мы приехали в Центр социальной реабилитации, я пришла и увидела радужную картину – все веселые и красивые. И я подумала, как здорово, я тут останусь.

- Если вернуться к тому моменту, когда ты заполняла анкету на волонтерство, о чем ты думала, что с тобой происходило?

Я реально много думала. Потому что это целый год, это не две недели и даже не месяц. Это целый год, это пять дней в неделю, это определенные обязанности и действительно мне было страшно.

- Чего ты боялась?

Я боялась все эти три года с момента школьной поездки в Павловск, я еще тогда захотела что-то подобное попробовать, но я боялась осуждения. У меня есть старшая сестра, так вот она долгое время не знала, чем я занимаюсь. Я боялась, что я ей скажу, что помогаю таким детям, а она бы мне ответила: “Слушай, помоги сама себе лучше, чем кому-то другому”. Тут же не платят мне зарплату, и я время на это свое выделяю. Она бы мне сказала: “Иди работай”. Или что-то в этом роде. Так что я три года боялась осуждения. У меня не сразу получилось даже анкету заполнить: то интернет пропадал, то сайт не грузился, и я думала, не знак ли это? Я думала, ладно, сегодня не буду заполнять, завтра попробую. И то, я так разволновалась, что даже свое имя в анкете не написала. Мне потом перезванивают и спрашивают: «Вы имя не уточнили, тут только фамилия, как к вам обращаться?».

- Что помогло решиться?

Для меня решающим фактором было то, что на тот момент я ничем не занималась и более того, не понимала, чего я хочу в жизни. А тут предоставляется целый год. И я подумала, что этот год у меня будет на размышления и на принятие дальнейшего решения. Возможно, мне что-то тут приглянется, а возможно, наоборот, пропадет какое-либо желание работать в этой сфере. Стоит пробовать то, что хочется, чем не пробовать и жалеть.

- Расскажи, как проходит твой день?

Я прихожу к 10. Сначала у нас утренний круг, мы говорим по кругу, какой день недели сегодня, какое число, месяц, время года. Социальный работник Настя на стикерах раздает ребятам расписание, а наша задача их сопроводить и, если надо, то с ними позаниматься. Обед у нас в 12:30. Ребята любят музыку и, как правило, после обеда уже находятся в музыкальном классе. Когда была хорошая погода, мы ходили гулять. Также мы с ребятами могли сходить в “Ленту”. Приходила женщина, скрипачка, она мастер-класс для ребят проводила, иногда, как сегодня, приходит батюшка и проводит службу. Ребята ходят на массаж и гидромассаж, посещают медицинский кабинет, занимаются спортом.

- Насколько здесь строгое расписание?

Оно не жесткое. Ты даешь подопечному листочек с расписанием и говоришь: “Сейчас ты пойдешь на гончарку, хочешь?”. Он говорит: “Нет, не хочу”. Не хочешь, не пойдешь. Тогда говори, куда ты хочешь. Если подопечный не может сказать, тогда ты предлагаешь ему варианты: хочешь на прикладное искусство, или посмотришь мультик, или пойдешь к психологу. И подопечный сам выбирает, куда ему идти.

- Какие занятия есть в Центре?

Музыкальный кабинет: там синтезатор, маракасы, ложки, бубны. Ребятам выдаются какие-то инструменты, и мы все вместе шумим. На прикладном искусстве мы занимаемся творчеством – рисуем, лепим, делаем какие-то подделки. Недавно мы делали с девочками открытки. Естественно, под руководством: кто не может самостоятельно что-то делать, мы им помогаем — рука в руке. Есть спелио – «пещера», где ребята расслабляются и дышат, это очень полезная процедура. Гончарка – там ребята лепят из глины. С теми, кто не может, мы разминаем ручки, чтобы подопечный попытался помять либо покатать глину. Там есть печка, где можно потом эту глину запечь. Есть кабинет психологии, где психолог проводит тренинги, что-то вроде игр. В свободное время я, например, девочкам крашу ногти. У нас есть куча лаков, и мы выбираем. Также я им могу косички заплести.

- Как ты себя чувствовала первое время?

Первую неделю здесь я почти плакала. На музыкальных занятиях обычно ребята рассаживаются в круг, учительница садится за пианино и предлагает спеть песню. И в один из первых разов, когда я присутствовала на занятии, учительница начала играть, я сидела сзади круга, и ребята, учитывая, что они не разговаривают, пели! Прислушиваешься и замечаешь, они, правда, знают слова и пытаются, как могут, но пытаются петь. Естественно, никто никуда не попадает, ни в какие ноты, ни в какую мелодию, но все равно это так искренне. Ванька даже потеет. И я сидела, смотрела на это все, и думала, как же мне дико повезло, что я здоровая, что все у меня хорошо. И это нужно очень ценить, потому что есть такие люди, которые лишены многого, но при этом они на позитиве. Если их спросить: «Как дела?», они без промедления ответят: «Хорошо». Здесь есть Нина, она не из нашей группы, я, когда ее встречаю, спрашиваю: «Нина, как дела?». Она отвечает: «Великолепно!». Они учат тебя быть все время в хорошем настроении.

- Как ты чувствуешь себя в общении с подопечными сейчас?

Вообще прекрасно. Первое время мне было сложно понять, как лучше себя вести с каждым из ребят. Допустим, Юля - девушка с характером, она не разговаривает, но она на тебя так смотрит, будто бы с презрением, что я как-то даже боялась к ней подойти, вдруг ей что-то не понравится, сделаю что-то не так. Я не то чтобы сторонилась, но не хотела ей как-то мешать что ли. А сейчас я понимаю, что она выбрала для себя такую роль, а на самом деле, она очень позитивная. Если Юля любит уединение, Настя же, самая младшая из подопечных, ей 17 лет, очень любит внимание, она даже когда ест (супом ее кормят, а второе она может есть сама, левой рукой держит ложечку чуть-чуть), поднесет ложку ко рту и говорит: «Смотри, смотри». Она всех призывает, чтобы все смотрели, как она ест – «Я сама». У нас даже был случай: у мальчика был день рождения, он принес торт, свечки. Мы сидели за столом, вынесли торт со свечами, все начали петь: «С днем рожденья, Ваня». И она расплакалась, от того, что все уделили Ване внимание, а ей - нет.

Я сейчас не могу сказать, что к какому-то подопечному я не хотела бы подходить и общаться. Я со всеми нормально общаюсь. Здесь мне во многом помогли «Перспективы»: у нас были обучающие семинары по общению, по передвижению, и наш координатор нам много рассказывала. Например, что разговаривать с подопечными крайне важно, потому что они же все слышат, даже если не могут говорить. И им обязательно нужно говорить, что сейчас вы будете делать. Например, когда мы подходим к лифту, нужно сказать: «Вот мы вызываем лифт, сейчас поедем в столовую». Или когда ты хочешь подопечного передвинуть, перенести с коляски на пуфик, то ты не просто молча берешь и на пуфик перекладываешь, ты говоришь: «Дим, я сейчас возьму, переложу тебя на пуфик, хорошо?». И я взяла это за правило, мне даже так самой интереснее, пытаешься с ними вести диалог.

- Замечаешь ли ты, как меняются твои подопечные?

Честно говоря, я еще не наблюдала каких-то колоссальных изменений, но мне сказали, что у меня есть одно волонтерское "открытие", оно связано с Юлей. Она у нас с характером и иногда не кушает по неделям. Перед ней еда, а она не ест и рот не открывает. Она любит пить и все время пила компот, могла три кружки разом выпить и ягоды оттуда достать. Она не то что была сыта, она хотела есть, но вот не буду сейчас есть и все. Однажды у сотрудницы был день рождения, и она угощала ребят, были конфеты, торт, чай. Юлька выпила чай, я беру конфету и даю Юле в руку, она как сидела, так и сидит. Подношу к губам, тоже не хочет. И сидит она со стаканом в руке. Раз она так любит кружки, я взяла эту конфету и просто положила в кружку. Она достала и съела, я ей — вторую конфетку, она тоже съела. Потом меня попросили ее покормить во время обеда. Она выпила компот. У нее руки рабочие, она может сама есть, она очень аккуратная. Я беру ложку, подношу суп – она не хочет. Я перелила суп в кружку при ней и дала ей кружку, и она его выпила. Там остались капуста, картошка – доели, потом второе уже из тарелок. Когда дошли до салата, я ей говорю: «Юль, давай сама». Она взяла ложку и сама начала есть.

- Понимаешь ли ты сейчас, что будешь делать после волонтёрского года?

Я хочу пойти учиться на дефектолога. Я и до этого хотела попробовать, собственно, я не теряю надежду. Останавливает тот факт, что на дефектолога нужна биология, которую я, к сожалению, в школе не учила. Я не могу сказать, что это моя окончательная цель, но я хочу, в первую очередь, потому, что я люблю детишек. Я всю жизнь общалась с детьми, у меня нет друзей, кроме как детей и собак. Потому что дети — это очень искренние люди, они никогда не врут, всегда честные, эмоциональные. Мне кажется, что дефектолог — это не самая бесполезная профессия. Хотелось бы нести что-то полезное. Наверное, каждая профессия важна, но в профессии менеджера я не вижу какого-то особого смысла.

- Помог ли тебе Добровольный социальный год понять, чем ты хочешь заниматься в жизни?

Да, безусловно. Но не скажу, что я окончательно все для себя решила. Мне кажется, что добро, оно не может быть добром, если ты этим хвалишься, или, допустим, рассказываешь о нем, или когда ты зарабатываешь на этом деньги. Мне кажется, что по большей части, когда люди зарабатывают деньги, они не так отдаются делу. У меня пока что еще заоблачное такое мышление, из сказки, но мне хотелось бы в это верить. Я бы не хотела работать на трех работах, чтобы прокормить своих детей, я бы хотела делать что-то доброе, что-то , что мне нравилось бы. Мне кажется, что мужчина должен заниматься делом, которое приносит доход в семью, а женщина - чем-то прекрасным. Чем-то прекрасным и чем-то по душе. И мне кажется, прекрасное – это помогать. Ну и, соответственно, душа лежит к этому. Вот и все.

- Как ты думаешь, изменилось ли что-то в тебе самой за время волонтерства?

Честно говоря, нет. Это было не кардинальное изменение в моей жизни. Я и раньше была такой. Если у меня была какая-то возможность, я всегда помогала людям. И сейчас я не скажу, что я перевернула свой мир с ног на голову. Я все также помогаю. Это для меня как норма, как образ жизни. Я не случайно сюда попала, я все-таки шла к этому, это мое.


Текст —Зинаида Мизиковская